Счастливый случай на войне – редкий гость. На тысячи смертей повезёт единицам. Но он бывает, этот миг, когда всё складывается так, что тебя неминуемо должны убить, но смерть проходит мимо. Это нельзя предугадать, вымолить, выстрадать. Это случается просто потому, что случается. Значит, Бог хранит солдата. Значит, пока не время ему умирать.
… На фронт 17-летний Василий Савченко ехал из Бердска в переполненном вагоне. Пришёл приказ и их, новоиспечённых младших командиров – пять месяцев длился курс молодого бойца - быстро переобмундировали, погрузили в вагоны и отправили в сторону Харькова. Жарко, душно. Кто-то громко разговаривал, кто-то пел, а кто-то сидел, задумавшись. «Нас всех мучил страх, – говорит Василий Иванович, – какие-то основные навыки мы получили, оружием владели, но к встрече с войной готовы не были – никто из нас.» За 25 километров до Харькова, на станции Мерефа их высадили и 300 км до линии фронта шли пешком - быстро, засыпая на ходу от усталости. Им предстояло форсировать реку Старый Оскол. – Это стало моим первым огневым крещением, – вспоминает солдат, – лопат нет, окопаться не можем, а вражеский огонь очень плотный. До ночи кое-как дотянули, потом нам лопаты привезли…А на линии фронта я находился несколько месяцев. Два раза ходил в атаку. Первая захлебнулась быстро, даже ничего и не понял. А во время второй я был ранен. Раннее утро, чуть рассвело, туман. Комдив повёл нас в атаку – нужно было выбить фашистов, вклинившихся в стык двух дивизий. Враг подпустил нас на сто метров и обрушился огнём. Меня сразу ранило в ногу, упал. Когда очнулся, понял, что нужно было обязательно переползти в низинку, здесь я был как на ладони. Только приподнялся, пуля снайпера прошила плечо и лопатку. Вот тогда мне стало страшно… Сутки пролежал солдат. Сначала кровь била фонтаном, быстро впитываясь в землю, потом капала, растекалась лужей. Василий Иванович эти капли считал, думая, что скоро упадёт последняя. Терял сознание, приходил в себя. Очнулся от того, что кто-то дёргает его за вещмешок. Застонал и услышал: «Да он живой!» Это был первый счастливый случай в его фронтовой жизни. «Спасли меня тогда солдаты, которые обыскивали вещмешки убитых в поисках съестного, – рассказывает Василий Иванович. – Сказали, что третьи сутки голодают. Не знаю, правда это или нет, Бог им судья. А только дотащили они меня на плащ-палатке до пулемётного расчёта.» Для раненых в ближайшем хуторе была определена небольшая изба. Василию Ивановичу в битком набитой комнате места не нашлось. Наскоро перевязав, хотели разместить его на лавке возле окна, но из-за тесноты положили под неё – потерпи, мол, пока. Очнулся, когда услышал взрыв, а после – крики и стоны. Рядом с избой взорвалась мина, и осколки прошили окно. Были убиты те, кто лежал на той самой лавке. Василий Иванович остался жив, и это был второй счастливый случай в его жизни. В санбате пролежал месяц без движения. Потом полевой госпиталь, Кисловодск. Пять месяцев с гипсом на ноге, из которой только сейчас извлекли раздробленные кости, и спине. «Лежал, как колода», – говорит он. После восьми месяцев лечения выписали его домой – с открытой раной, но на своих ногах, пусть и с костылями. «Это был мой третий счастливый случай, - говорит Василий Иванович. – Пусть хромой, пусть кровью харкаю, но иду на своих ногах – ну, почти на своих. И живой.»
… На столе в комнате Василия Ивановича, который очень интересуется историей, красочная «Неофициальная история России» В. Балязина. – Читаю эту книгу уже второй раз, – говорит он. - Сейчас вот про золотой век Екатерины. Какие на Руси были воины, богатыри! Гордость за Родину берёт. Василий Иванович бережно перелистывает страницы, щурит глаза, удобнее устраивает больную ногу, которая беспокоит его всю жизнь. Он восхищается подвигами русских богатырей, о которых в веках слагаются баллады и песни, а в моих глазах он – один из них. Тех, кто беззаветно, пламенно вставал на защиту своего Отечества, не жалея жизни. Седой, постаревший, но Воин, солдат. И я по русскому обычаю мысленно кланяюсь ему в ноги, до земли. Я знаю, он не считает себя героем – «в самом деле, два раз в атаку сходил.» Но для меня он герой – в 17 лет хлебнувший военного лиха, вернувшийся домой, где не то что лишнего – вообще куска хлеба не было, всю жизнь проработавший в совхозе («три года на костылях, потом с тросточкой»), воспитавший пятерых детей и поднявший страну от послевоенной разрухи. Герой, достойный своей славы – вечной. |